Неточные совпадения
Ионка изумлялся все
больше и
больше этому приступу и не столько со страхом, сколько с любопытством
ожидал, к каким Бородавкин придет выводам.
Сделав
большой круг по Газетному переулку и Кисловке, он вернулся опять в гостиницу и, положив пред собой часы, сел,
ожидая двенадцати.
Княжне Кити Щербацкой было восьмнадцать лет. Она выезжала первую зиму. Успехи ее в свете были
больше, чем обеих ее старших сестер, и
больше, чем даже
ожидала княгиня. Мало того, что юноши, танцующие на московских балах, почти все были влюблены в Кити, уже в первую зиму представились две серьезные партии: Левин и, тотчас же после его отъезда, граф Вронский.
Успех Алексея Александровича был даже
больше, чем он
ожидал.
Он
ожидал, что сам испытает то же чувство жалости к утрате любимого брата и ужаса пред смертию, которое он испытал тогда, но только в
большей степени.
Теперь я должен несколько объяснить причины, побудившие меня предать публике сердечные тайны человека, которого я никогда не знал. Добро бы я был еще его другом: коварная нескромность истинного друга понятна каждому; но я видел его только раз в моей жизни на
большой дороге; следовательно, не могу питать к нему той неизъяснимой ненависти, которая, таясь под личиною дружбы,
ожидает только смерти или несчастия любимого предмета, чтоб разразиться над его головою градом упреков, советов, насмешек и сожалений.
Большая часть лекций состояла в рассказах о том, что
ожидает впереди человека на всех поприщах и ступенях государственной службы и частных занятий.
В
большом зале генерал-губернаторского дома собралось все чиновное сословие города, начиная от губернатора до титулярного советника: правители канцелярий и дел, советники, асессоры, Кислоедов, Красноносов, Самосвистов, не бравшие, бравшие, кривившие душой, полукривившие и вовсе не кривившие, — все
ожидало с некоторым не совсем спокойным ожиданием генеральского выхода.
Я с этих пор вас будто не знавала.
Упреков, жалоб, слез моих
Не смейте
ожидать, не стоите вы их;
Но чтобы в доме здесь заря вас не застала,
Чтоб никогда об вас я
больше не слыхала.
— А то здесь другой доктор приезжает к больному, — продолжал с каким-то отчаяньем Василий Иванович, — а больной уже ad patres; [Отправился к праотцам (лат.).] человек и не пускает доктора, говорит: теперь
больше не надо. Тот этого не
ожидал, сконфузился и спрашивает: «Что, барин перед смертью икал?» — «Икали-с». — «И много икал?» — «Много». — «А, ну — это хорошо», — да и верть назад. Ха-ха-ха!
Старики Базаровы тем
больше обрадовались внезапному приезду сына, чем меньше они его
ожидали. Арина Власьевна до того переполошилась и взбегалась по дому, что Василий Иванович сравнил ее с «куропатицей»: куцый хвостик ее коротенькой кофточки действительно придавал ей нечто птичье. А сам он только мычал да покусывал сбоку янтарчик своего чубука да, прихватив шею пальцами, вертел головою, точно пробовал, хорошо ли она у него привинчена, и вдруг разевал широкий рот и хохотал безо всякого шума.
«Москва опустила руки», — подумал он, шагая по бульварам странно притихшего города. Полдень, а людей на улицах немного и все
больше мелкие обыватели; озабоченные, угрюмые, небольшими группами они стояли у ворот, куда-то шли, тоже по трое, по пяти и более. Студентов было не заметно, одинокие прохожие — редки, не видно ни извозчиков, ни полиции, но всюду торчали и мелькали мальчишки,
ожидая чего-то.
Иногда он заглядывал в столовую, и Самгин чувствовал на себе его острый взгляд. Когда он, подойдя к столу, пил остывший чай, Самгин разглядел в кармане его пиджака ручку револьвера, и это ему показалось смешным. Закусив, он вышел в
большую комнату,
ожидая видеть там новых людей, но люди были все те же, прибавился только один, с забинтованной рукой на перевязи из мохнатого полотенца.
И, думая словами, он пытался представить себе порядок и количество неприятных хлопот, которые
ожидают его. Хлопоты начались немедленно: явился человек в черном сюртуке, краснощекий, усатый, с толстым слоем черных волос на голове, зачесанные на затылок, они придают ему сходство с дьяконом, а черноусое лицо напоминает о полицейском.
Большой, плотный, он должен бы говорить басом, но говорит высоким, звонким тенором...
Он
ожидал увидеть глаза черные, строгие или по крайней мере угрюмые, а при таких почти бесцветных глазах борода ротмистра казалась крашеной и как будто увеличивала благодушие его, опрощала все окружающее. За спиною ротмистра, выше головы его, на черном треугольнике — бородатое, широкое лицо Александра Третьего, над узенькой, оклеенной обоями дверью —
большая фотография лысого, усатого человека в орденах, на столе, прижимая бумаги Клима, — толстая книга Сенкевича «Огнем и мечом».
Разгорался спор, как и
ожидал Самгин. Экипажей и красивых женщин становилось как будто все
больше. Обогнала пара крупных, рыжих лошадей, в коляске сидели, смеясь, две женщины, против них тучный, лысый человек с седыми усами; приподняв над головою цилиндр, он говорил что-то, обращаясь к толпе, надувал красные щеки, смешно двигал усами, ему аплодировали. Подул ветер и, смешав говор, смех, аплодисменты, фырканье лошадей, придал шуму хоровую силу.
Он робел еще
больше,
ожидая, что вот сейчас она спросит его: как он думает о дальнейших отношениях между ними?
Анфиса. Правда! (Читает.) «Кажется, этого довольно.
Больше я ждать не могу. Из любви к вам я решаюсь избавить вас от неволи; теперь все зависит от вас. Если хотите, чтоб мы оба были счастливы, сегодня, когда стемнеет и ваши улягутся спать, что произойдет, вероятно, не позже девятого часа, выходите в сад. В переулке, сзади вашего сада, я буду
ожидать вас с коляской. Забор вашего сада, который выходит в переулок, в одном месте плох…»
«Молодец, красивый мужчина: но какая простота… чтоб не сказать
больше… во взгляде, в манерах! Ужели он — герой Веры!..» — думал Райский, глядя на него и с любопытством
ожидая, что покажет дальнейшее наблюдение.
Они тихо сошли с горы по деревне и по
большой луговине к саду, Вера — склоня голову, он — думая об обещанном объяснении и
ожидая его. Теперь желание выйти из омута неизвестности — для себя, и положить, одним прямым объяснением, конец собственной пытке, — отступило на второй план.
— Тайна что? Все есть тайна, друг, во всем тайна Божия. В каждом дереве, в каждой былинке эта самая тайна заключена. Птичка ли малая поет, али звезды всем сонмом на небе блещут в ночи — все одна эта тайна, одинаковая. А всех
большая тайна — в том, что душу человека на том свете
ожидает. Вот так-то, друг!
Я сам
ожидал чего-то
больше.
В самом деле, на пристани
ожидала нас толпа гуще, было
больше суматохи; навстречу вышли важнее чиновники, в самых пестрых юбках.
Давно он не встречал дня с такой энергией. Вошедшей к нему Аграфене Петровне он тотчас же с решительностью, которой он сам не
ожидал от себя, объявил, что не нуждается более в этой квартире и в ее услугах. Молчаливым соглашением было установлено, что он держит эту
большую и дорогую квартиру для того, чтобы в ней жениться. Сдача квартиры, стало быть, имела особенное значение. Аграфена Петровна удивленно посмотрела на него.
На шести предшествующих этапах конвойные офицеры все, несмотря на то, что переменялись, все одинаково не допускали Нехлюдова в этапное помещение, так что он
больше недели не видал Катюшу. Происходила эта строгость оттого, что
ожидали проезда важного тюремного начальника. Теперь же начальник проехал, не заглянув на этапы, и Нехлюдов надеялся, что принявший утром партию конвойный офицер разрешит ему, как и прежние офицеры, свидание с арестантами.
Он видел, что крестьяне, несмотря на то, что некоторые из них говорили ему благодарственные слова были недовольны и
ожидали чего-то
большего.
— Пожалуйте, ваше сиятельство,
ожидают, — сказал ласковый жирный швейцар
большого дома Корчагиных, отворяя бесшумно двигавшуюся на английских петлях дубовую дверь подъезда. — Кушают, только вас велено просить.
— Признаться сказать, я гораздо
больше ожидала от вас, Сергей Александрыч, — кончила она.
Был он одет всегда хорошо и даже изысканно: он уже имел некоторое независимое состояние и
ожидал еще гораздо
большего.
Как и надо было
ожидать, чем ниже, тем воды в реке было
больше.
Имение свое Тихон Иванович завещал, как и следовало
ожидать, своему почтеннейшему благодетелю и великодушному покровителю, «Пантелею Еремеичу Чертопханову»; но почтеннейшему благодетелю оно
большой пользы не принесло, ибо вскорости было продано с публичного торга — частью для того, чтобы покрыть издержки надгробного монумента, статуи, которую Чертопханов (а в нем, видно, отозвалась отцовская жилка!) вздумал воздвигнуть над прахом своего приятеля.
Уже несколько часов бродил я с ружьем по полям и, вероятно, прежде вечера не вернулся бы в постоялый двор на
большой Курской дороге, где
ожидала меня моя тройка, если б чрезвычайно мелкий и холодный дождь, который с самого утра, не хуже старой девки, неугомонно и безжалостно приставал ко мне, не заставил меня наконец искать где-нибудь поблизости хотя временного убежища.
Да и сама беднеющая,
больше двух целковых
ожидать тоже нельзя, и то еще сумнительно, а разве холстом придется попользоваться да крупицами какими-нибудь.
Вот, например, это было через неделю после визита, за который «очень благодарил» Бьюмонт Катерину Васильевну, месяца через два после начала их знакомства; продажа завода была покончена, мистер Лотер собирался уехать на другой день (и уехал; не ждите, что он произведет какую-нибудь катастрофу; он, как следует негоцианту, сделал коммерческую операцию, объявил Бьюмонту, что фирма назначает его управляющим завода с жалованьем в 1000 фунтов, чего и следовало
ожидать, и
больше ничего: какая ж ему надобность вмешиваться во что-нибудь, кроме коммерции, сами рассудите), акционеры, в том числе и Полозов, завтра же должны были получить (и получили, опять не ждите никакой катастрофы: фирма Ходчсона, Лотера и К очень солидная) половину денег наличными, а другую половину — векселями на З — х месячный срок.
Я под конец книги следил за Прудоном, как Кент следил за королем Лиром,
ожидая, когда он образумится, но он заговаривался
больше и
больше, — такие же припадки нетерпимости, необузданной речи, как у Лира, так же «Every inch» [«Каждый дюйм» (англ.).] обличает талант, но… талант «тронутый».
С часу на час
ожидают из деревни подвод; Стрелкова командируют в Охотный ряд за запасами для деревни, и к полудню он уже является в
больших санях, нагруженных мукой, крупой и мерзлой рыбой.
Старик Рыхлинский по — прежнему выходил к завтраку и обеду, по — прежнему спрашивал: «Qui a la règle», по — прежнему чинил суд и расправу. Его жена также степенно вела обширное хозяйство, Марыня занималась с нами, не давая
больше воли своим чувствам, и вся семья гордо несла свое горе,
ожидая новых ударов судьбы.
Больше отец и сын не проговорили ни одного слова. Для обоих было все ясно, как день. Галактион, впрочем, этого
ожидал и вперед приготовился ко всему. Он настолько владел собой, что просмотрел с отцом все книги, отсчитался по разным статьям и дал несколько советов относительно мельницы.
Дрозд — живая, бодрая, веселая и в то же время певчая птичка.
Большой рябинник с крупными продолговатыми пятнами и черный дрозд с желтыми ободочками около глаз считаются лучшими певцами после певчего дрозда. Про черного ничего не могу сказать утвердительно, но рябинника я держал долго в
большой клетке; он пел довольно приятно и тихо, чего нельзя
ожидать по его жесткому крику, похожему на какое-то трещанье, взвизгиванье и щекотанье.
[Я встретил охотника, который сам не видал, но слышал, что в губерниях более южных осенью бывают пролетные стаи] Я очень любил их стрелять, и каждый год с
большим нетерпением
ожидал мелодических, серебряных звуков, льющихся с неба из невидимых стай озимых кур, вертящихся в вышине с удивительною быстротою и неутомимостью.
Князь хоть и обвинил себя во многом, по обыкновению, и искренно
ожидал наказания, но все-таки у него было сначала полное внутреннее убеждение, что Лизавета Прокофьевна не могла на него рассердиться серьезно, а рассердилась
больше на себя самоё.
— Настасья-то Филипповна? Да она никогда и не живала у
Большого театра, а отец никогда и не бывал у Настасьи Филипповны, если хотите знать; странно, что вы от него чего-нибудь
ожидали. Она живет близ Владимирской, у Пяти Углов, это гораздо ближе отсюда. Вам сейчас? Теперь половина десятого. Извольте, я вас доведу.
— Все-таки, признаюсь, я этого не
ожидал, — возразил Лаврецкий, — тут смелость нужна была
большая.
Я много уже перенес и еще
больше предстоит в будущем, если богу угодно будет продлить надрезаннуюмою жизнь; но все это я
ожидаю как должно человеку, понимающему причину вещей и непременную их связь с тем, что рано или поздно должно восторжествовать, несмотря на усилие людей — глухих к наставлениям века.
За Байкалом
больше вышло из кармана, нежели я
ожидал… Оболенский воображал, что поездка должна поправить мои финансы, но выходит совсем иначе. Впрочем, что об этом толковать; я так доволен своим путешествием, так высоко ценю это отрадное разрешение, что и не думаю о несносных деньгах…
Кой-как все это тут же уладили, копошась среди отрывистых вопросов: что? как? где? и пр.; вопросы
большею частью не
ожидали ответов; наконец, помаленьку прибрались; подали нам кофе; мы уселись с трубками.
Как сон пролетели приятные минуты нашего свидания. Через 24 часа после того, как я взглянул в последний раз на вас, добрый мой Иван Дмитриевич, я уже был в объятиях детей и старушки Марьи Петровны. Они все
ожидали меня как необходимого для них человека. Здесь я нашел Басаргина с женой: они переехали к нам до моего возвращения. Наскоро скажу вам, как случилось горестное событие 27 декабря. До сих пор мы
больше или меньше говорим об этом дне, лишь только сойдемся.
Она только с
большим трудом перенесла известие, что брат Ипполит, которого и она и отец с нетерпением
ожидали к каникулам, арестован и попал под следствие по делу студентов, расправившихся собственным судом с некоторым барином, оскорбившим одного из их товарищей.
Холод проникает всюду и заставляет дрожать усталую партию, которая вдобавок,
ожидая посланных за пищею квартирьеров, улеглась не евши и, боясь преследования, не смеет развести
большого огня, у которого можно бы согреться и обсушиться.
Рыбы поймали такое множество, какого не
ожидали, и потому послали за телегой; по
большей части были серебряные и золотые лещи, ярко блиставшие на лунном свете; попалось также довольно крупной плотвы, язей и окуней; щуки, жерехи и головли повыскакали, потому что были вороваты, как утверждали рыбаки.